articles - Институт Проблем Информационной Безопасности

8) Реплика А.А.Стрельцова на статью Вольфа Хайнтшеля фон Хайнегга “Международное право и международная информационная безопасность: ответ Крутских и Стрельцову” (Tallinn Paper №9, 2015 https://ccdcoe.org/sites/default/files/multimedia/pdf/TP_09_2015.pdf)

1. Цель нашей с г-ном А.В.Крутских статьи, как отмечено в тексте, состояла в детальном обзоре проблемных вопросов, возникающих в связи с применением международного права к цифровой среде. Вокруг этих проблем на различных международных форумах, в первую очередь в ООН, идет активная дискуссия, отражающая попытки государств найти международно-правовую основу противодействия угрозам в информационном пространстве.
Если исходить из того, что в своем ответе г-н фон Хайнегг не отрицает ни актуальности выделенных вопросов, ни отсутствия в данной области универсальной правовой доктрины, то можно, видимо, полагать, что предложенная нами инициатива по систематизации хода международного обсуждения в данной области возражений не вызвала.

2. Фантазии г-на фон Хайнегга о наших позициях по вопросам адаптации международного права к информационному пространству (например, о приверженности запрету «информационного оружия») можно оставить на его совести. Мы сознательно не излагали свои представления по выделенным вопросам, полагая, что при желании члены международного политического и юридического сообществ смогли бы найти удобное время и удобное место для их обсуждения. Необходимость организации такого обсуждения в рамках Шестого Комитета Генеральной Ассамблеи ООН или под эгидой другого международного органа (например, Международного Комитета Красного Креста), на мой взгляд, могла бы отметить в итоговом докладе Генеральному Секретарю ООН Группа правительственных экспертов ООН по достижениям в области информатизации в контексте международной безопасности (2014 -2015 гг.).

3. Не могу поддержать стремление г-на фон Хайнегга заменить исследование выделенных нами вопросов обсуждением рекомендаций, выработанных международной экспертной группой (МЭГ) в рамках подготовки (по заказу Таллиннского Центра НАТО) “Таллиннского руководства по киберконфликтам” (Tallinn Manual on the International Law Applicable to Cyber Warfare, Michael N. Schmitt (gen. ed.), Cambridge University Press, 2013.). Руководство содержит весьма ценные материалы по различным аспектам международного права и в этом качестве может послужить прекрасным справочным материалом для будущих участников возможных обсуждений проблематики адаптации международного права к информационному пространству. В то же время при всем уважении к членам данной МЭГ и их высокой квалификации, не считаю сформулированный в Руководстве подход к решению части поставленных нами вопросов единственно возможным.

4. МЭГ разработчиков Таллиннского руководства при исследовании вопросов прогрессивного развития международного права к информационному пространству основной упор сделала на развитии принципов обычного международного права, включая положения проекта Конвенции об ответственности государств за международно-правовые деяния, который уже около 15 лет не может получить поддержку государств – членов ООН (резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/56/83; A/RES/59/35; A/RES/62/61; A/RES/65/19; A/RES/68/104).
Это позволяет им отойти от следующих важных норм позитивного права, составляющих существо утвержденных государствами – членами ООН механизмов предотвращения международных вооруженных конфликтов:
•    монополия Совета Безопасности ООН на определение существования любой угрозы миру, любого нарушения мира и на решение о том, какие меры следует предпринять для поддержания или восстановления мира и безопасности (Статья 39 Устава ООН);
•    ограничение неотъемлемого права государства на индивидуальную или коллективную оборону только в ответ на вооруженное нападение (Статья 51 Устава ООН).
Вместо этого МЭГ предлагает применительно к информационному пространству в рамках обычного международного права:
•    признать право каждого государства самостоятельно определять факт кибер-нападения (терминология Руководства) и в ответ принимать некие контрмеры (Правила 1-9);
•    отказаться от признания «вооруженного» нападения необходимым юридическим фактом, порождающим в информационном пространстве правоотношения в области применения права на индивидуальную или коллективную самооборону (Правила 11-13).

5. Полагаю общеизвестным, что любая кибер-операция реализуется посредством использования информационно-коммуникационных технологий – совокупности методов и способов использования функциональных возможностей информационно-компьютерных сетей для обработки информации в заданных целях.
С этой точки зрения кибер-операция (информационно-коммуникационная технология) является невидимой для человека и поэтому для фиксации особенностей ее работы требуются специальные технические и программные средства.
Следствием этого являются практически неограниченные возможности фальсификации заинтересованными государствами:
•    фактов проведения против них кибер-операции;
•    сведений, позволяющих идентифицировать государство, осуществляющее кибер-операции, что позволяет произвольным образом приписывать тому или иному государству ответственность за такую кибер-операцию;
•    сведений о превышении в рамках кибер-операции так называемых «пороговых значений», которые, по мысли разработчиков Руководства, порождают право на индивидуальную или коллективную самооборону в смысле Статьи 51 Устава ООН.

6. Видимо, члены МЭГ базируются на предположении о соблюдении всеми государствами – членами ООН начал нравственности во внешней политике и наличия у этих государств доверия к имеющимся у государств-жертв данным о кибер-операции и ее последствиях. Но ведь новая история практически не подтверждает предположения МЭГ относительно нравственности в политике, а современная история – дает очень мало оснований для доверия к информации, которая официально распространяется некоторыми государствами (например, анонсированное в свое время Государственным секретарем США К.Пауэлом с трибуны Совета Безопасности ООН утверждение о наличии оружия массового поражения в Ираке).

7. Вызывает недоумение и то обстоятельство, что МЭГ оставила без внимания отсутствие у государств-членов ООН каких бы то ни было международных обязательств, связанных с обеспечением устойчивости функционирования сети Интернет. Вряд ли таковыми можно считать обязательства организации ICANN, которая записала себе в уставные документы обеспечение безопасности управления системой доменных имен. Одновременно не вызывает сомнений, что нарушение функционирования сети Интернет, как основы глобальной информационной инфраструктуры, при определенных политических обстоятельствах может спровоцировать международный спор (вооруженный конфликт), не связанный с проведением кибер-операций.

8. Изложенное, на мой взгляд, не позволяет сделать вывод о том, что практическое применение рекомендаций Руководства будет способствовать достижению одной из главных целей ООН – избавлению грядущих поколений от бедствий войны.

Доктор технических наук,
доктор юридических наук,
Заместитель директора
Института проблем информационной безопасности
Московского государственного университета им.М.В.Ломоносова
профессор А.А.Стрельцов